Нина Богатырёва за свою жизнь вырастила 52 ребёнка — цифра с трудом укладывается в голове. Накануне Дня матери мы поговорили с ней о проблемах приёмных семей.
Забираю всех!
— Нина Владимировна, как вы решились стать «супермамой»?
— Двадцать пять лет назад под Новый год я посмотрела передачу советского Детского фонда. Наверное, тогда впервые по телевидению прозвучала мысль о том, что в России очень остро стоит проблема сиротства. Показывали брошенных малышей, детей-инвалидов — проблемных, побитых жизнью. И я осознала, что им нужна помощь не врача, не психолога, а именно мамы. Создатель фонда Альберт Лиханов вышел с инициативой создания в России семейных детских домов. Я сначала колебалась. Тогда мама сказала мне: «После войны остались миллионы сирот — в каждом дворе. И ни у кого не возникало сомнения — стоит ли брать их в семью. Их растили, как родных, не думая о деньгах». Хотела взять не больше пяти ребят, а привезла девять.
— Почему так много?
— Сегодня приёмные родители зачастую долго ищут ребёнка, подбирают похожего на них внешне, здорового. Я не понимаю, как можно выбирать детей. Это же не булка хлеба! Выходя из комнаты посетителей, все они рыдают в три ручья. Каждый из них верил, что именно за ним приехали родители. И им очень больно, если чудо случилось не с ними. Тогда в Нефтеюганском интернате я сказала: «Забираю всех, кто плачет!»
— Детский дом, пусть и семейный, не остаётся ли всё-таки казённым учреждением?
— Я очень рада, что нас переименовали в приёмную семью. Ведь поначалу ребятишек во дворе и вправду дразнили «детдомовскими». Но у обычных детдомов есть кардинальное отличие — текучка кадров. За жизнь ребёнка мимо него проходит множество лиц — воспитатели, нянечки. А здесь мама и папа — одни на всю жизнь. Есть своя кроватка, своя тумбочка, телевизор и холодильник, и, что очень важно, свои обязанности, своя особая роль в этой семье. Но приёмным родителям надо понимать, если ребёнок рождён Ивановым, он никогда не станет Богатырёвым. Можно прививать традиции, но с наследственностью ничего не поделаешь. Все наши дети знали, что они приёмные.
— Вы считаете, это правильно?
— Ребёнок зачастую замечает свою несхожесть с родителями. Мы в своё время сделали большую ошибку, скрыв от первого принятого в семью ребёнка, что он неродной. У Серёжи была другая фамилия, но мы «выкрутились», мол, хотим, чтобы хоть один из сыновей носил фамилию деда — моего отца. Серёжа всё узнал в военкомате, и его страшно подкосила эта новость. Если в семье добрая атмосфера, то знание о том, что он неродной, не вредит ребёнку.
Быть мамой не научишь
— Но ведь всё не так просто…
— Конечно, первое время ребёнок смотрит на вас, как волчонок. Особенно если его забрали у биологической мамы. Представляете, сначала он месяц лежит в больнице совершенно один и очень хочет к маме, какая бы она ни была. И тут приходим мы, приёмные, забираем его. Он растёрян, испуган, всё ему чужое. Один из моих мальчишек, Вася, однажды очень меня напугал — изрезал ножницами покрывало на кровати. Первая мысль — отругать. Подняла покрывало, а под ним спрятан листочек, на котором много-много раз написано «Мама, зачем ты меня оставила?». Я тогда поняла — это я должна себя изменить, работать над собой. Я что-то упустила, не смогла стать ему мамой.
— Сейчас есть школы замещающих родителей…
— Мне кажется, никакая школа замещающих родителей не научит быть мамой. Вот пример. Маленького отказника Руслана забрали сразу после рождения — приёмные родители долго готовились и стояли в очереди. Дали ему свою фамилию, воспитывали до одиннадцати лет, а потом… вернули. Говорят, мальчик воровал, убегал из дома. Представляете, заявили ему — ты не наш. Есть у нас, к сожалению, такая практика — не понравился ребёнок, отдали другой маме. Мы взяли мальчика к себе, и с ним не было никаких проблем. А ведь ни я, ни муж не учились ни в каких школах. Но на воспитание неродного ребёнка нужно идти осознанно, понимая, что он может быть трудным, проблемным. Он рождён от других родителей, и по-настоящему никогда не станет твоим. А главное — надо суметь простить ему то, что он другой. И ты обязательно справишься, потому что права на другой исход у тебя нет.
— К приёмным семьям сейчас повышенное внимание…
— Да, мы живём, как на выставке. В любой момент могут прийти, устроить круглый стол. Честно — у приёмных семей много проблем. Хотя они зачастую не озвучиваются, все боятся осуждения, создавая для окружающих красивую картинку. Всякое бывает: ребёнок начал ругаться матом, украл деньги из кошелька, угнал велосипед, убежал из дома. И надо понимать, что это нормально. Родному ребёнку ведь всё простишь, а приёмному в этой жизни пришлось намного труднее.
— Во взрослой жизни им тоже нелегко?
— Ребят из детдома слишком рано выпускают в свободное плаванье. Они растут на всём готовом, а в 18 лет получают квартиру и остаются совершенно одни. По закону они взрослые люди, а фактически — дети. Проблемы, незначительные для обычного человека, у них накапливаются, как снежный ком, нередко приводя к катастрофе. На мой взгляд, они должны жить под присмотром, пока не окончат вуз и не найдут работу, лет до 23. Мои взрослые дети, например, ко мне бегают каждые выходные. Семья, даже замещающая — это на всю жизнь.
Источник новостей: Рамблер
